vnevremeny

А еще был в моем детстве дом летний. Дом – это конечно, слишком громко и солидно для архитектурного описания мааааленькой деревянной дачки на шести сотках... Но по сути своей это был Дом.

Близнец, практически :) Только "наш" был желтый...

Участок получил и домушку построил муж маминой старшей сестры в конце 50-х. Не знаю, зачем это понадобилось ему, барину и крупному по провинциальным меркам «советскому работнику» с возможностями самому ездить и семью возить на курорты. Должно быть, сработал инстинкт «дают – бери», да и землю в той семье любили... Домик дядюшку не интересовал, а потому получился он крохотный и, как я теперь понимаю, страшненький: полторы комнаты с крыльцом и кухней-верандой на первом этаже и большое необжитое пространство под крышей. А вот садом и огородом они с тетушкой увлеклись всерьез, поэтому к моему сознательному возрасту на ухоженых сотках было тесно от породистых яблонь, нескольких вишен-«владимирок», густой малины выше среднего человеческого роста, смородины всех цветов и крыжовника разной степени колючести. На грядках созревала клубника величиной с мой детский кулачок, хрумкие огурцы в пупырышках, помидоры всех оттенков алого, репа, морковка, кабачки и море пряной зелени... Все это можно и нужно было есть, варить, солить, мариновать... А до этого – полоть, рыхлить, поливать, собирать урожай. На это ни у тетки, ни у всех прочих членов ее семейства никогда не было времени. И тогда на помощь призывалась мама, моя бабушка...

...Нас с бабулей «ссылали на дачу» в первых числах июня. Казалось бы, недалеко совсем: электричкой с Ярославского до Александрова, а оттуда на каком-то странном, горбатом автобусе в сторону маленького городка Кольчугино Владимирской области. Моя родня со стороны мамы как раз из тех мест. Недалеко-то недалеко, но с чемоданами это было делом хлопотным, да и продукты везти с собой приходилось. Даже в близкой провинции с едой было ох, как плохо. Впрочем, торжественного въезда в город "московских гостей" все равно не получалось: мы с бабушкой выходили поближе к садовым участкам, на остановке с романтичным названием «Асфальтовый завод». Здесь-то нас обычно и поджидали мои великовозрастные двоюродные братья на великах! Они наскоро чмокали бабулю в морщинистую щеку, снисходительно дергали меня за что попадалось под их руки в царапинах и ссадинах и, подхватыватив чемоданы и сумки с «гостинцами», начинали шустро крутить педали в сторону дачи.

...А мы с бабушкой налегке входили в Лес. Собственно, не столько домушка на шести плодородных сотках, сколько этот лес, речушка с плотиной и поля ржи, начинавшиеся сразу за участком - лишь продерись сквозь заросли малины и открой калитку – и становились моим домом на два, а то и три летних месяца. Меня спокойно, как в соседнюю комнату, отпускали в поле за васильками, к роднику за ключевой водой. Вот только за грибами и за ягодами мы ходили с бабулей, а купаться – только с братьями.

Нет, дом тоже служил нам верой и правдой, как же без него! Маленький, неказистый, с разномастной старой мебелью, он был удивительно уютным и гостеприимным. Там, в углу под кроватью жили "во дворце" мои куклы, а также еж из леса и под большим секретом от бабушки почти сутки два приблудных котика. На старом диване под крышей со стопкой зачитанных кузенами журналов «Костер» так хорошо пережидался дождь... В обед и к вечеру просто нестерпимо притягивал закуток на кухонной веранде, где на одной из двух керосинок варился грибной суп из белых и подберезовиков из Леса, а на другой жарилась картошка с лисичками ... А еще в нем вкусно пахло смолой, что каплями проступала на досках стен и потолка, и попеременно то клубничным, то вишневым, то смородиновым вареньем.

Вот именно запахи того дома я особенно хорошо помню. А еще огромные кусты ромашки, выросшие под вишней из так, походя брошеных мною семян.

Я не была в том доме больше, чем полжизни. И уже никогда не буду...